Прочитай фрагмент произведения и выполни задание.
Всю дорогу до Городинска они не проронили ни слова, угрюмо глядели на тёмный просёлок, по свинцовым лужам не переставая сёк дождь.
На окраине Городинска полковник Гуляев приказал остановить машину, молча вылез и тут же на околице нашёл свободную от солдат хату, затем вернулся, сказал коротко:
— Идём!
Борис ничего не ответил, вошёл в хату.
Гуляев потоптался на пороге аккуратно подметённой комнаты с бумажными занавесками на окнах, мрачно пошевелил мокрыми бровями, проговорил:
— За такие штуки полагается тебя под суд, понял? Заварил кашу, ведром не расхлебаешь! Ну, а дальше? Дальше что?
— Ну, уж если заварил, так буду расхлёбывать до конца, — ответил Борис, бросая фуражку на стол. — Пока вот здесь, в горле, не станет.
— Ты думаешь?
— Думаю, что есть такие, которые надеются: Россия огромна, людей много. Что там, важно ли, погибла сотня-другая людей!
Полковник Гуляев промолчал подавленно — с козырька капало — и, увидя, как снимал Борис свою покорябанную планшетку, тяжёлую красную сумку Ерошина, отвернулся.
— Мы с тобой — как родные, со Сталинграда шли, — проговорил он. — Но позволь сказать, хотя я тебя и люблю: ты глупец! Держать всегда надо себя, в руках держать. — Потом, опустив глаза, договорил: — Ты офицер и должен понять: кровь батальона не пролита даром. Иначе, голубушка, дышать нельзя!
— Вы убеждены в том, что говорите?
— Так вот, мальчишка! — грубовато сказал Гуляев. — Сейчас я в полк к Денисову. Узнаю, что с формировкой. К ночи заеду. А ты, зяблик стоеросовый, считай себя под домашним арестом! Всё понял?
Дождь порывистым набегом шумел по кровле, звенел по мутному, в потёках оконцу. Темнели косо рябящие под ветром лужи; в них, плавая, мокли листья и не отражалось небо. Борис видел сквозь водянистую сеть, как, нагнув голову, втиснулся полковник в «виллис», как машина тронулась, выдавливая колеи на дороге, мгновенно пропала за стеной качающихся сосен, и горькая нежность к Гуляеву шевельнулась в душе его.
Определи, к какому направлению относится данный фрагмент.
- к «лейтенантской прозе»
- к «лагерной прозе»
- к «деревенской прозе»
- к «городской прозе»
- к «иронической прозе»