Выберите фрагменты исторических источников, в которых отражены события, произошедшие в разные периоды истории в городе, обозначенном на схеме цифрой 3.

• Крикнул орёл белой славной,
  Воюет Царь православной,
  Царь Алексей Михайлович,
  Восточнаго царствия дедич.
  Идёт Литвы воевати,
  Свою землю очищати;
  Боярина шлёт думного,
  Польской мовы разумного,
  Бо до славной горы Девичи
  Идёт Илья Данилович
  До Смоленска города,
  Чтоб без крови была згода,
  Смело идёть царя славить,
  За царя перси стравить…
• Обстоятельная реляция о главной баталии, меж войск его царского величества российского и королевского величества свейского. Сего месяца 20 дня, перешла вся наша армия через Ворсклу и по ту сторону оной с малую милю от неприятельской армии, стали. Потом же, 24 числа, пошли далее со всею армией и стали с четверть мили от неприятеля и да бы оной на нас нечаянно не напал, учинили около обозу укрепление. Наша же кавалерия, на правой руке между лесов поставлена была и пред оною несколько редутов сделано. И людьми, и пушками осажены \(над которыми командовал бригадир Августов\). А в 25 и в 26 день, рекогносцировать оную ситуацию и неприятельской лагерь изволил его царское величество и всякое приготовление чинить к нападению на неприятеля. Однако оной по своей обыкновенной запальчивой отваге, в том нас упредил. И 27 числя поутру, весьма рано, почитай при бывшей ещё темноте из проходов, в которых неприятель, во всю ночь своё всё войско в строю поставленное имел на нашу кавалерию, как конницею, так и пехотою своею, с такою фуриею напал, чтоб конечно не точию конницу нашу разорить, но и редуты все овладеть.
• Когда по указу великого государя Пётр Васильевич Шереметев прислан был воеводою, и как в то ж время враги креста святаго и его царского пресветлого величества около Киева все дороги и пути людьми своими позалегли, а нам и за десять вёрст выехать было не мочно добыта хлеба. Кроме того, у ково было в запасе, и в то время Пётр Васильевич Шереметев, ведая у всякого из нас, верных подданных его царского пресветлого величества, о хлебе и о водяных судех велел для ратных его царского пресветлого величества людей отбирати и взаим имать всякой хлеб, рожь и деньги.
• Когда наши проходили город после очищения его неприятелем, все граждане сбежались на её встречу. По свидетельству очевидцев, не оставалось никого в домах. Икона была поставлена на площади, и над трупами своих братьев, на развалинах своего города смоляне служили пред нею молебен. Не столько было промолвлено слов молитвы, сколько пролито слёз. Когда за чтением Евангелия священник произнёс: «Пребысть же Мариам с нею яко три месяцы и возвратися в дом свой», — все невольно переглянулись: икона, взятая в наш лагерь 5 августа, возвращалась назад через три месяца изо дня в день.
• Мы никуда не могли отсюда убежать, так как у нас не было никаких связей, мы попытались сами. Брат взял велосипед, мы погрузили свои вещи и пошли по шоссе на Могилёв. Шли-шли, бомбили… По обочинам валялись трупы лошадей убитых, людей… Было очень страшно. Мы шли-шли, пока навстречу нам не пришли немцы. Ну вот, когда уже нам сказали, что в городе немцы, мы повернули обратно. Пришли к себе, наша квартира была не разграблена.
  В конце июня никто не ожидал, что всё произойдёт так быстро. Быстрое продвижение немецких войск не позволило провести эвакуацию. Определённая часть людей выехала на восток, но большая всё-таки осталась. Организованно пытались вывозить промышленные предприятия, станки, хотя много тоже вывезти не успели. Здесь же находились и склады, и магазины. И это время – пока в город не вошли немцы – это был период, когда каждый мог взять себе со склада еды. Кто-то взял муки, кто-то соли, кто-то гороха.
• На другой день великий князь послал в город воевод своих, князя Данила Щеню с товарищами, дьяков и подьячих, велел им переписать всех жителей и привести к присяге – быть за великим князем и добра ему хотеть, за короля не думать и добра ему не хотеть; перепись и привод к присяге кончились 31 июля. 1 августа после водосвящения Василий вступил торжественно, за крестами в город вместе с владыкою и был встречен всем народом; после молебна и многолетия в соборной церкви владыка сказал ему: «Божиею милостию радуйся и здравствуй, православный царь Василий, великий князь всея Руси, самодержец, на своей отчине на многие лета!» Принявши поздравление от братьев, бояр и воевод, Василий слушал литургию, после чего отправился на княжеский двор и сел на своём месте; тут снова бояре и воеводы московские и знатные горожане подходили к нему по чину с обычными приветствиями; великий князь спросил их о здоровье и велел сесть. Князьям, боярам и мещанам Василий объявил своё жалованье, уставную грамоту, назначил им в наместники боярина князя Василия Васильевича Шуйского и позвал их обедать, после чего каждый получил дары.
• В воскресный день после утреннего пения пономарь Иринарх сел отдохнуть и забылся сном. И вдруг он видит, что в келью его вошёл великий чудотворец Сергий и слышит, как тот говорит ему: «Скажи, брат, воеводам и ратным людям: сейчас к Пивному двору будет очень тяжёлый приступ, они же да не ослабевают, но с надеждою дерзают». И он видел святого, ходившего по крепости и по службам, кропившего святой водой монастырские строения. После предупреждения чудотворца, с воскресенья на понедельник в третьем часу ночи, когда никто не ожидал, загремело множество орудий, и многочисленное воинство литвы с громким криком со всех сторон устремилось к крепостным стенам.
• В Красном Селе я прожил месяца полтора. Как скоро пришло известие, что французы из города вышли, младший зять тотчас туда отправился на рекогносцировку и на четвёртый день привёз весть, что отец мой жив, но ранен и что дом старшего зятя, находившийся на Лубянке, цел; следовательно, есть где приютиться. На другой день по приезде зятя мы все, кроме сестёр и их детей, пустились в город на пепелище, запасшись всякой провизиею; приехали на четвёртый день вечером; была страшная вьюга; в доме зятя пристать оказалось нельзя: окна все перебиты, и комнаты занесены снегом. К счастью, скоро сыскали приют во дворе у соседа; дали нам небольшую комнату, хотя совсем нетопленую, но по крайней мере со стёклами и с печкою. Тут мы поселились, затопили печь, нагрели кушанья, поужинали, легли спать и чуть-чуть не переугорели.