— Расскажите, как вы попали в партизаны? — спросил он. — В общих чертах, конечно.
— Да как все. Пришли немцы, выгнали в лес. В дома наши залезли, а мы землянки отрыли, стали жить. Думали ненадолго, ага. Потом глядим — осень уже, земля твёрдая… Кстати, вон видите колоды лежат? Там у нас грибы маринуются. В этом году грибов полно, и насушили много, и намариновали, вы грибную кашу пробовали?
– Нет… – корреспондент записал про грибы.
– Попросите у Лыкова, он варит. С луком.
Мы медленно шагали по лагерю, корреспондент смотрел по сторонам, Саныч рассказывал про то, как у нас тут всё налажено.
— Вон, видите, сосна? Нет, не эта, это Ковалец за нами подглядывает, ну, тот, что под Гитлера причёсывается, вы правее смотрите. Там в сосне дупло большое, мы в нём дохлую рысь нашли! Она туда залезла, а вылезти уже не смогла, она там так и лежит. Хотите посмотреть?
— Нет, я про то, как вы пришли в партизаны, если можно поподробнее.
Нет там никакой рыси дохлой, там и дупла-то нет.
— Так я и рассказываю. Мы жили в лесу, я мамке и говорю — чего это мы в землянках живём, а фрицы в нашем доме? Давай их подпалим, пусть попрыгают. А мама сказала, что не надо палить, как немцы уйдут, мы только полы с кирпичом помоем, да стены можжухой окурим. И вернёмся себе спокойно. Ну, стали дальше в землянках сидеть. До нового года почти досидели, а потом я подумал, что мне надоело в корнях подгнивать, взял лопату и ушёл.
— А лопату зачем? — удивился корреспондент.
— Топор мать не дала, а лопата ей ни к чему, сажать всё равно нечего.
Почему Саныч говорит об уходе в партизанский отряд как о чём-то обыденном и всё время старается увести разговор в сторону в беседе с корреспондентом?

• Саныч считает, что воевать с врагом так же естественно для любого человека, как и жить в своём доме, и не видит ничего героического в своей биографии.
• Саныч не доверяет корреспонденту, подозревает его в шпионаже и поэтому отказывается прямо отвечать на вопросы.
• Саныч подозревает, что корреспондент не относится к нему серьёзно, поэтому сам не желает серьёзно говорить.