Задание

Прочитайте текст.

Николай Васильевич Гоголь — один из самобытнейших русских писателей. Необыкновенно красочны гоголевские образы в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Поэзия народной жизни, воплощенная в гоголевской повести «Ночь перед Рождеством», привлекала многие поколения читателей и нашла отклик в многочисленных иллюстрациях, которые создавались не одним поколением русских художников, начиная с семидесятых годов XIX века.

Искусство художественной иллюстрации — самая близкая к литературе область изобразительного искусства. Читателям младшего и среднего возраста, безусловно, нравятся иллюстрации в произведениях. Охотнее будет читаться произведение с иллюстрациями, по крайней мере, оно быстрее привлечёт внимание. Читатель «ждёт» от иллюстраций помощи в понимании произведения, получении новых впечатлений.

За всю почти двухсотлетнюю историю этот бессмертный шедевр издавался около сотни раз. И каждое издание иллюстрировалось художниками, которые придавали ему неповторимый, волшебный колорит.

Одной из последних работ замечательного русского художника В.А. Королькова стали иллюстрации к произведению Н.В. Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки». Однажды живописец сказал, что ему хотелось бы донести до читателей чудо, в которое человек бы верил, «иначе всё человеческое пропадёт». Он любил творчество Гоголя, живо интересовался обычаями и верованиями малороссийского народа, потому работа художника и стала своего рода чудом, которого мастер добивался, занимаясь любимым делом.

Усилия художников-иллюстраторов направлены к тому, чтобы как можно глубже проникнуть в сущность произведений Н.В. Гоголя. Интерес художников к произведениям Н.В. Гоголя в настоящее время ничуть не ослабел, появляются всё новые техники и манеры исполнения иллюстраций.

Соотнесите цитаты из текста повести Н.В. Гоголя "Ночь перед Рождеством" с иллюстрациями художника В.А. Королькова.

Но торжеством его искусства была одна картина, намалёванная на стене церковной в правом притворе, в которой изобразил он Святого Петра в день Страшного суда, с ключами в руках, изгнавшего из ада злого духа; испуганный чёрт метался во все стороны, предчувствуя свою погибель, а заключённые прежде грешники били и гоняли его кнутами, поленами и всем чем ни попало.

"... Я вижу теперь, что я совсем не хороша! — и, отодвигая несколько подалее от себя зеркало, вскликнула: — Нет, хороша я! Ах, как хороша! Чудо! Какую радость принесу я тому, кого буду женою! Как будет любоваться мною мой муж! Он не вспомнит себя. Он зацелует меня насмерть".

— Чудная девка! — прошептал вошедший тихо кузнец, — и хвастовства у неё мало! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится, и ещё хвалит себя вслух!

Сначала страшно показалось Вакуле, когда поднялся он от земли на такую высоту, что ничего уже не мог видеть внизу, и пролетел как муха под самым месяцем так, что если бы не наклонился немного, то зацепил бы его шапкою. Однако ж мало спустя он ободрился и уже стал подшучивать над чёртом. Его забавляло до крайности, как чёрт чихал и кашлял, когда он снимал с шеи кипарисный крестик и подносил к нему. Нарочно поднимал он руку почесать голову, а чёрт, думая, что его собираются крестить, летел ещё быстрее. Всё было светло в вышине. Воздух в лёгком серебряном тумане был прозрачен. Всё было видно, и даже можно было заметить, как вихрем пронёсся мимо их, сидя в горшке, колдун...

В это время кузнецу принесли башмачки.

— Боже ты мой, что за украшение! — вскрикнул он радостно, ухватив башмаки. — Ваше царское величество! Что ж, когда башмаки такие на ногах и в них, чаятельно, ваше благородие, ходите и на лёд ковзаться, какие ж должны быть самые ножки? думаю, по малой мере из чистого сахара.

— Ай! — вскрикнула Оксана, переступив через порог и увидев кузнеца, и вперила с изумлением и радостью в него очи.

— Погляди, какие я тебе принёс черевики! — сказал Вакула. — Те самые, которые носит царица.

— Нет! нет! мне не нужно черевиков! — говорила она, махая руками и не сводя с него очей, — я и без черевиков... — Далее она не договорила и покраснела.

Кузнец подошёл ближе, взял её за руку; красавица и очи потупила. Ещё никогда не была она так чудно хороша.

Супруга принялась снова за кочергу, но Чуб в это время вылез из мешка и стал посреди сеней, потягиваясь, как человек, только что пробудившийся от долгого сна.

Кумова жена вскрикнула, ударивши об полы руками, и все невольно разинули рты.

— Что ж она, дура, говорит: кабан! Это не кабан! — сказал кум, выпуча глаза.

— Вишь, какого человека кинуло в мешок! — сказал ткач, пятясь от испугу. — Хоть что хочешь говори, хоть тресни, а не обошлось без нечистой силы. Ведь он не пролезет в окошко!

— Это кум! — вскрикнул, вглядевшись, кум.

— А ты думал кто? — сказал Чуб, усмехаясь...

— Не тужи, моя ненаглядная Оксана! — подхватил кузнец, — я тебе достану такие черевики, какие редкая панночка носит.

— Ты? — сказала, скоро и надменно поглядев на него, Оксана. — Посмотрю я, где ты достанешь черевики, которые могла бы я надеть на свою ногу. Разве принесёшь те самые, которые носит царица.

— Видишь, каких захотела! — закричала со смехом девичья толпа.

— Да, — продолжала гордо красавица, — будьте все вы свидетельницы: если Вакула принесёт те самые черевики, которые носит царица, то вот моё слово, что выйду то же час за него замуж.

— Утонул! ей-богу, утонул! вот чтобы я не сошла с этого места, если не утонул! — лепетала толстая ткачиха, стоя в куче диканьских баб посередине улицы.

— Что ж, разве я лгунья какая? разве я у кого-нибудь корову украла? разве я сглазила кого, что ко мне не имеют веры? — кричала баба в козацком свитке, с фиолетовым носом, размахивая руками. — Вот чтобы мне воды не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными глазами, как повесился кузнец!

— Кузнец повесился? вот тебе на! — сказал голова, выходивший от Чуба, остановился и протеснился ближе к разговаривавшим.

Дьяк вошёл, покряхивая и потирая руки, и рассказал, что у него не был никто и что он сердечно рад этому случаю погулять немного у неё и не испугался метели. Тут он подошёл к ней ближе, кашлянул, усмехнулся, дотронулся своими длинными пальцами её обнажённой полной руки и произнёс с таким видом, в котором выказывалось и лукавство, и самодовольствие:

— А что это у вас, великолепная Солоха? — И, сказавщи это, отскочил он несколько назад.

— Как что? Рука, Осип Никифорович! — отвечала Солоха.

... как только чёрт спрятал в карман свой месяц, вдруг по всему миру сделалось так темно, что не всякий бы нашёл дорогу к шинку, не только к дьяку. Ведьма, увидевши себя вдруг в темноте, вскрикнула. Тут чёрт, подъехавши мелким бесом, подхватил её под руку и пустился нашёптывать на ухо то самое, что обыкновенно нашёптывают всему женскому роду.

Тут заметил Вакула, что ни галушек, ни кадушки перед ним не было; но вместо того на полу стояли две деревянные миски: одна была наполнена варениками, другая сметаною.

... Пацюк разинул рот, поглядел на вареники и ещё сильнее разинул рот. В это время вареник выплеснул из миски, шлёпнул в сметану, перевернулся на другую сторону, подскочил вверх и как раз попал ему в рот. Пацюк съел и снова разинул рот, и вареник таким же порядком отправился снова...

"Вишь, какое диво!" — подумал кузнец, разинув от удивления рот, и тот же час заметил, что вареник лезет и к нему в рот...